Я с каждой школьной красотой
бывал под ручку, на устах.
ᅠСвет падал на лицо вон той —
ᅠя оттенял за просто так;
то будь гламурный макияж,
иль барельефчик скул, каре —
ᅠвсё-всё легко. За что?... Ведь я ж
ᅠтогда Грушницким был скорей,
а не Печориным. Во мне
трагедия была?... Была!
ᅠЦеною, правда, в три рубля
ᅠ(бахилы стоят пять). Да нет:
в татуировках и в прыщах,
ребро — а вовсе не кулак —
ᅠиз стали было... В общем, арт:
ᅠтраги-романтик школьных парт.
Менял девчонок со стыдом —
но ведь менял. Водил их в дом,
ᅠне провожал, не знал стихов.
ᅠСказать — я не дарил цветов.
Я просто что-то говорил,
шептал на ушко, пиво пил,
ᅠи поступал в десятый класс,
ᅠчтобы черпать рассвет из глаз,
которые на мне ещё
не спотыкнулись хорошо.
...Быть может, Ленского играл
с Онегинской душой своей.
Я всем, чем мог, пренебрегал,
чтобы развлечься посильней.
Теперь — ирония гордынь —
мне прошлое — Святынь Святынь.
Купил букет каких-то роз,
да только некому всерьез...
А память не берет цветы.